Как готовили уничтожение немецкого генералитета

В студии "Вестей в субботу" выставлены оригиналы картин, которые написал советский разведчик-нелегал Рудольф Абель. Среди них – портрет его жены, которая годами ждала, когда же его освободят из американской тюрьмы. Спасибо за возможность показать эти уникальные полотна Российскому историческому обществу (РИО) и Службе внешней разведки (СВР), которая готовится к своему 100-летию. Но еще у нас в студии – книга юбилею СВР. Ее недавно выпустило издательство "АСТ". Это публикуемые впервые письма Абеля к жене и дочери, написанные им в американской тюрьме.

На обложке – два имени: Рудольф Абель и "В" (Вильям, Вилли) Фишер. Многие путаются, но на самом деле настоящее имя этого советского разведчика все-таки Вильям Фишер. Мать – русская. Отец – немец. Оба – коммунисты, которые из царской России бежали в Англию, где у них и родился сын Вилли, названный так в честь Вильяма Шекспира. Рудольф Абель – лучший друг Фишера и его сослуживец по радиошколе, где оба преподавали уже в СССР.

Фишер назвался именем Абеля, когда все-таки был арестован ФБР в Нью-Йорке. Таким образом он дал знать Москве в том числе и о том, что арестован, но в ФБР не понимают, кто он точно. История Абеля-Фишера легла в основу знаменитого фильма "Мертвый сезон". Там советского разведчика сыграл Донатас Банионис, а меняли его на "мосту шпионов". В обмен США получили тогда сбитого над СССР американского летчика Пауэрса. В фильме принял участие и сам Фишер (представили его именно Абелем). Почему-то в парике.

И, конечно, классикой кинематографа стала сцена того, как после обмена от границы разъезжаются автомобили советских и американских спецслужбистов. Это все известно. Но мы же обещали рассказать вам и такое, чего в эфире еще никогда не было. Выполняем общение как те единственные штатские журналисты, кто получил приглашение на открытие выставки об Абеле в РИО. Тем более что к своему юбилею СВР рассекретила и то, как еще в 1941 году (то есть до того, как попасть в Америку) Фишер со своим другом Абелем готовились к тому, что Москва может быть занята Гитлером. Наш материал – о том, при чем тут советская разведка, конкретно Абель и Фишер.

Кукольный "Щелкунчик". Особенность таких театров: в зрительном зале не бывает балкона, иначе дети увидят, что за ширмой – дяди и тети. Знали бы артисты, над чем они стоят. Вернее, они вроде и знают, что внизу, в подвале, – столярная мастерская. Но все намного интереснее.

- Марина, мы сейчас спускались, я даже не посчитал количество ступенек. Мы метра четыре, наверное, под землей?

- Да, если не больше. Довольно глубокий подвал, – говорит Марина Назарова, руководитель Музея ГАЦТК имени С. В. Образцова.

При чем тут Абель и Фишер? Минутку терпения! В тот же день на противоположной от театра стороне Садового кольца, в РИО, – презентация книги и выставка уникальных вещей из, если так можно сказать, "запасников" СВР про Абеля-Фишера, про всю его жизнь и в России, и за границей. Для понимания: рядом с директором СВР Нарышкиным – ветеран Управления "С" (то есть нелегальной разведки) Сергей Яковлев. Останавливаются у стенда с тем самым париком.

- Как вы думаете, почему заставили парик надеть на съемках? Это как раз тот самый парик.

- Наверное, чтобы выглядел презентабельнее, чтобы не узнали, может быть. Хотя прическа не так меняет облик человека, как усы или борода, – сказал Сергей Яковлев.

Еще, конечно, человека меняет возраст. Но Абеля можно узнать если не на его детских фотографиях, то точно на юношеских, когда после революции вместе с родителями-коммунистами он приехал из Англии в Советскую Россию. Стал работать переводчиком в Коминтерне, где, кстати, была своя разведка, ОМС. Личности сотрудников зачастую засекречены до сих пор. Но Фишер тогда смотрел в другую сторону.

На этом занятном фото – радиостанция с зарядкой от педалей велосипеда. Но и на такой, будучи призванным в Красную Армию, Фишер стал радистом-виртуозом, а потом вместе с другом Абелем преподавал радиодело в разведшколах. Но при чем тут Театр кукол?

Именно в его подвале осенью 1941-го на случай немецкой оккупации был развернут пульт, в том числе разведки НКВД, с которого в случае немецкой оккупации можно было взорвать заминированные Кремль, Большой театр и десятки стратегических объектов.

- Исторически это чья земля?

- Она принадлежало князю Волконскому, – пояснила Марина Назарова.

Вокруг была частная застройка, которая сохранялась вплоть до 30-х годов ХХ века. Обратите внимание на белье, которое очень по-деревенски сушили за забором. Но все же при чем тут и Фишер-Абель?

Нью-Йорк 40-50-х годов. Таким его видел примелькавшийся всем в Бруклине художник, а на самом деле радист Фишер, ставший после войны резидентом советской разведки в США. Потом в фильме-агитке об аресте советского супершпиона (на самом деле из-за предательства) диктор, уполномоченный ФБР и Пентагоном, произнесет его имя так: "Рудольф Иванович Эйбл".

"Эйбл" в переводе с английского значит "умелый". Интересное созвучие. Он много что умел. При обходе выставки Сергей Нарышкин кое-что заметил у меня.

- Сергей Борисович, если ружье висит на стене…

- Оно когда-нибудь выстрелит.

- Оно должно выстрелить. Если у Вас в руках шахматная доска, это тоже что-то значит?

- Кто из вас будет Абелем, а кто его учеником?

На соседнем стенде – портмоне для билетов из Европы в США пароходной компании White Star и книга, которую под псевдонимом Лебедев (фамилия жены) Фишер напишет, вернувшись из США в СССР. В забытом теперь фильме по той книге дело происходит на борту парохода той самой компании, а рассказано, как советский резидент мог опереться на помощь необязательно коммунистов, а просто порядочных людей.

В фильме по книге Абеля-Фишера-Лебедева советский резидент расправляется с соратниками партайгеноссе Бормана (вот когда все пошло), но в реальной жизни заданием Фишера было выведать ядерные секреты Америки. Провалившись из-за предательства, свои письма жене из тюрьмы Абель опять же умело превратил и в дополнительную ширму, и в ключ.

В письмах, проверенных тюремным цензором (вот его штамп) Абель, с одной стороны, усыпляет бдительность американцев, поздравляя родственников в СССР с Рождеством и Пасхой, именно на американский манер проставляя дату и действительно (тонкий художник), избегая любых англицизмов, которые могли выдать в нем человека, чье детство было проведено в Британии, что позволило бы ФБР понять, кто же он на самом деле.

- А это в обычной жизни в СВР висит? Потому нет ни галереи, ничего.

- Некоторые картины его висят на конспиративных квартирах, где проходят занятия с будущими разведчиками, – отметил Сергей Яковлев.

В тех же письмах Абель еще "усыпляет" американцев там, что подчеркивает связи с СССР, указывая температуру не по Фаренгейту, а по Цельсию и обращаясь к дочери Лидии (на самом деле так звали его приемную дочь – по истинному и редкому имени дочери Эвелина ФБР и ЦРУ могли выяснить, кто он такой).

А еще в письмах к жене он спрашивал о здоровье, как он пишет, друзей-грузин Млади и Старишвили. При этом американцы не обратили внимание на то, что в конце этих фамилий на "швили" – двойное "л". Этим Рудольф Абель дает знать Центру: я точно Вилли Фишер, меня интересует судьба младшего и пожилого членов моей группы.

Настоящий кукловод! Кстати, о московском Театре кукол и его уж каком-то очень большом подвале.

- Был сложный проект. Потому что внутри нашего здания находится здание недостроенное которое было предназначено для музыкальной драматической студии Станиславского, – рассказала Марина Назарова.

Вот как должен был выглядеть тот театр, возведение которого по каким-то причинам обернулось долгостроем. Закончили только подвал. А к 1941-му строительный забор так всем примелькался, что за ним на случай оккупации устроили минный пульт и радиоцентр, радистов для которого Фишер готовил в том числе у себя дома.

Московская квартира Фишера была там, где проживал киношный Новосельцев. Эти дома были снесли к Олимпиаде-80. Но что же с шахматной доской?

Именно так Фишер и его друг Абель готовили радистов, которые могли бы работать в любых условиях, – мешая им хлопаньем в том числе шахматной доской или, например, продолжая занятия даже во время авианалетов. Такой навык самому Абелю потом очень пригодился в Нью-Йорке.

- Он со скоростью 18 групп в минуту принимал. Это очень хорошая скорость. Высокая, да и помехи так или иначе были в эфире. А в то время их еще больше было, потому что техника была другая, – сказал Сергей Яковлев.

Ну, а в Москве, антенны того передатчика были закамуфлированы под городскую электропроводку.

- Трудно представить себе, что в Москве нашлись сотни людей, готовые остаться в оккупации, чтобы в том числе из этого подвала руководить сетью подпольной сопротивлению немцев!

- Почему-то меня это не удивляет. Мне кажется, это в нашем характере, – считает Марина Назарова.

Никак не менее удивительно другое: как же было проявить такую выдержку, чтобы не взорвать заминированные объекты, когда все уже было готово? В главном театре страны – ответ и на этот вопрос.

Где точно была заложена взрывчатка в Большом театре, неизвестно, но известно, что был подготовлен и альтернативный сценарий. Театр бы не взорвали, немцы бы вошли в Москву, и тогда бы здесь, на сцене Большого, было организовано представление для немецкого генералитета. При этом часть артистов заранее была готова пойти в диверсанты. И для них даже подготовили номер: они должны были жонглировать березовыми чурбачками, в которые была вставлена взрывчатка, и вот эти чурбачки должны были полететь со сцены в зрительный зал.