О подвиге советских музыкантов, которые боролись с немецко-фашистскими оккупантами

Когда говорят пушки, музыканты не молчат. В 1941-м многие уходили на фронт, без раздумий записываясь в добровольцы. Среди них были и музыканты Геннадий Лузенин и Александр Окаёмов. Попав в плен, а потом в Кричевский концлагерь, они стали организаторами подпольной борьбы с оккупантами. Репортаж Анастасии Саховской.

Это, наверное, один из самых необычных памятников Великой Отечественной. В народе его называют "Поющие". В окрестностях города Кричев Могилевской области – отсюда 50 километров до нынешней границы с Россией. Здесь увековечена память двух московских артистов, которые оружием в борьбе с фашистами сделали искусство. И то, что умели, наверное, лучше всего в жизни – петь.

Их последняя сцена – место расстрела. Выстрелы оборвали песню измученных, полуживых музыкантов Геннадия Лузенина, что падает навзничь, и Александра Окаемова, застывшего в немой решимости. До войны его голос уже знала страна. Записей много, главная, увы, не сохранилась: Окаемов впервые спел на Всесоюзном радио "Орленка" – будущий гимн партизан. Чувство полета, жажда подвига – песню пели в землянках, ее строчки служили паролями. А парню-самородку, шахтеру, поступившему в Московскую консерваторию, самому было суждено стать героем-подпольщиком. Рояли хранят молчание, а когда-то пели под руками Абрама Дьякова. Блестящий педагог, ансамблист – сумел воодушевить учеников и коллег – в первые недели войны в ополчение ушли 250 человек. Сам Дьяков имел право на бронь, но не сфальшивил. "Он этим правом не воспользовался, всегда подчеркивал это, сохранились воспоминания тех, кто был вместе с ним, что он один из первых записался, показал пример и не может бросить тех, кто вместе с ним пошел", – говорит преподаватель Московской государственной консерватории им. Чайковского Святослав Голубенко.

В 8-й Краснопресненской дивизии даже сложилась "музыкальная рота". Копая окопы, бойцы сбивали в кровь руки, привыкшие к смычкам и клавишам, но рыли траншеи под аккомпанемент обстрелов. "Духовой оркестр, и группа концертных бригад, они думали, что раз мы профессионалы, музыканты, мы можем помогать нашим бойцам и тыл их подкреплять", – рассказывает научный сотрудник Российского национального музея музыки Ольга Кузина.

История дивизии оборвалась на трагической ноте: немецкая операция "Тайфун" смела больше половины бойцов. В плен попали Лузенин и Окаемов. Их портреты в белорусском музее в ряду страшных экспонатов: деревянные сабо, кандалы. Это был Кричевский лагерь военнопленных – фабрика смерти в цехах цементного завода. Еле живых узников гитлеровцы заставляли запустить производство- цемент должен был идти на стройки Великой Германии. "Мы этим фактом гордимся, что за период оккупации, а это 26 с половиной месяцев, немцы не получили ни грамма клинкера с нашего цементного завода. В последний момент какая-то диверсия, саботаж, взрывалось оборудование", – подчеркивает директор Исторического музея г. Кричева Владимир Мищенко.

Фашисты уничтожили больше половины узников. Тех, кто падал от истощения, добивали или заживо сбрасывали в ямы для трупов. Музыканты пели для обреченных. И немцы решили, что хор заключенных поможет им агитировать местных жителей за новую власть. А солировать ставят Лузенина и Окаемова. "Два патриота – что они делают? При помощи песни при проведении своих концертов они начинают скрыто предупреждать подпольщиков и партизан о неких планах немцев", – рассказывает начальник отдела идеологической работы и по делам молодёжи Кричевского райисполкома Вадим Рыськов.

Музыкальная программа-шифровка: если споют "Есть на Волге утес", значит, пойдет эшелон с оружием, "Вдоль по Питерской" – будет облава. Немцы слышали русские песни, а подпольщики – шифровки и вести с фронта. В антрактах музыканты передавали листовки. Позывной, само собой, "артисты". В фильме 69-го года говорят те, кто благодаря поющим диверсантам, пускал немецкие поезда под откос. И те, кто видел, как схватили музыкантов, – в хоре нашелся доносчик – и после пыток расстреляли.

Среди музыкантов Московской консерватории, кому посчастливилось выжить, Григорий Фрид. Концерты на призывных пунктах, затем на передовой. Григорий Фельдман – артиллерист, прошел Карельский фронт. Евгений Макаров – писал музыку для военных оркестров и воспитал 150 военных дирижеров. Гимн жизни после смерти и вечер в Московской консерватории к 25-летию Победы. Сочинения тех, кто не вернулся. Программа называлась "Они живут в наших сердцах".